Кого же винить за террор?

Сколько гневных слов сказано демократическими борзописцами об ужасах красного террора после прихода большевиков к власти! Немногочисленные коммунистические издания, пытаясь дать отпор этим господам, обычно говорят, что красный террор был лишь ответом на белый, начавшийся выстрелами Ф. Каплан в В.И. Ленина. Но не тут-то было - им тут же возражают, что террор Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) начался сразу после ее создания.

При этом никто не удосужился проверить - а большевистский ли это был террор? Все дело в том, что в ВЧК до июля 1918 года фактически верховодили не большевики, а левые эсеры. И тому есть доказательства - так, по воспоминаниям члена ЦК партии левых эсеров С.Мстиславского, "ЦК вообще озабочен был закреплением "партийных позиций" в Чрезвычайной комиссии, приобретшей к этому времени совершенно исключительное значение и силу".

Партия левых эсеров давно заслуживала подробного исследования сво ей деятельности. С начала 90-х годов вакуум информации о ней начал постепенно заполняться. Не так давно, в 2000 году вышел трехтомник "Партия левых социалистов-революционеров. Документы и материалы" под редакцией Я. Леонтьева, представляющий собой сборник стенограмм съездов и конференций левых эсеров. Пожалуй, на сегодняшний день это наиболее авторитетное издание, посвященное левым эсерам, хотя ему, может быть, недостает подробных комментариев к приводимым документам. Однако из этого сборника можно узнать любопытные вещи - так, оказывается, сочувствующим левым эсерам назвал себя в анкете в 1918 году при призыве в Красную армию молодой Н, С. Хрущев. Левыми эсерами, а не большевиками, были и известные по роману М. Шолохова "Тихий Дон" "красные казаки" Ф. Подтелков и М. Кривошлыков, рубившие пленных белых офицеров на Дону в 1918 году. В левых эсерах состояли А. Егоров - один из первых пяти маршалов Советского Союза, а также такие известные участники Гражданской войны, как Г. Гай, С. Лазо, В. Киквидзе. А сочувствующими левым эсерам были такие известные командиры, как Г. Котовский и Н. Щорс.

Что касается левых эсеров - чекистов, то наиболее подробно эта проблема исследована в сборнике документов ''Левые эсеры и ВЧК", вышедшем в Казани в 1996 году.

По кинофильму "Шестое июля", вышедшему на экраны в конце шестидесятых годов, мы знаем о левых эсерах - заместителе Дзержинского В. Александровиче и провокаторе Я. Блюмкине, непосредственном исполнителе теракта против германского посла в Советской России графа Мирбаха. Но немалую роль в центральном аппарате ВЧК играли и левые эсеры - члены коллегии ВЧК Н. Андреев, П. Емельянов, помощник В. Александровича Г. Закс, наконец, руководитель чекистского левоэсеровского отряда из 600 человек Д. Попов - на этот отряд, состоявший, кстати, из отпетых головорезов, делалась левыми эсерами главная ставка во время мятежа 6 июля.

Об авантюристе Я. Блюмкине, который за свою жизнь успел побывать и левым эсером, и коммунистом и троцкистом, кстати, также за последнее время вышло несколько подробных повествований. Если говорить о В. Александровиче, то, по воспоминаниям Ф. Дзержинского, он "был введен в Комиссию в декабре 1917 года в качестве товарища председателя по категорическому требованию членов Совнаркома левых эсеров. Права его были такие же, как и мои, имел право подписывать все бумаги и делать распоряжения вместо меня".

Если учесть, что у Дзержинского были тогда серьезные проблемы со здоровьем (осенью 1918 года Ленин его даже отпустил с семьей на лечение в Швейцарию), то Александровичу, видимо, не один раз лично приходилось подписывать "расстрельные" приказы. По свидетельству того же Дзержинского и других видных чекистов, Александрович был образцовым "служакой", к своим должностным обязанностям относился с рвением. Однако партийная дисциплина для него была превыше всего. А установка партии левых эсеров своим представителям в ВЧК была прежде всего на террор. Это подтверждает и сделанное 2 мая 1918 года заявление Александровича на заседании левоэсеровского ЦК о том, что ВЧК объявляет "красный террор" врагам революции. По сути, это была констатация уже свершившегося факта.

Вообще, склонность решать все важнейшие политические вопросы террористическими методами - можно сказать, основная часть тактики как правых, так и левых эсеров с самого начала возникновения единой до осени 1917 года партии социалистов-революционеров. Собственно, именно громкими террористическими актами эта партия и прославилась - вспомним убийства эсерами И. Каляевым и Е. Сазоновым губернатора Москвы великого князя Сергея Александровича и министра внутренних дел В. Плеве. Как террористка, всероссийскую известность получила и лидер левых эсеров М. Спиридонова - в 1906 году, 22-х лет от роду, она убила усмирителя крестьянских восстаний в Тамбовской губернии Г. Луженовского.

Особое преклонение перед террором она выразила и на 2-м съезде партии левых эсеров в апреле 1918 года. Напомню хронологию событий - после Подписания в марте Брестского мира, против которого выступали левые эсеры, все левоэсеровские наркомы, в том числе нарком земледелия А. Колегаев и нарком юстиции И. Штейнберг, по решению ЦК своей партии вышли из правительства, но как в центральном аппарате ВЧК, так и в органах на местах представители партии продолжали работать и нередко занимали там высокие должности. В этот исторический момент, при выработке на съезде новой программы, Спиридонова сделала "программное" заявление: "Имея такую тактику, как терррристический метод, наша партия пройдет через всю толщу исторических препятствий, продвигая нашу волю к социализму революционным напором".

Вот так: к социализму - террористическим методом! Кстати, как признавалась Спиридонова в своих показаниях следователям, "я организовала убийство Мирбаха от начала до конца". Более того, она лично была готова бросить в посла бомбу, если бы он в составе членов дипломатического корпуса явился в Большой театр на заседание съезда Советов. Эффектная, что и говорить, получилась бы тогда картина - интеллигентная, хорошо одетая дама, руководитель одной из партий, входивших в правительственную коалицию, на глазах у многочисленной публики бросает бомбу в иностранного дипломата! Вспоминаются строки Б.Пастернака, посвященные М.Спиридоновой: "Жанна д'Арк из сибирских колодниц // каторжанка в вождях, ты из тех // кто бросался в житейский колодец // не сумев соразмерить разбег." Вот уж точно, соразмерить разбег она явно никогда не успевала.

Приведу слова и члена ЦК партии левых эсеров П. Прошьяна: "Трудовой власти часто приходится действовать резко и решительно - путем политического террора, системы арестов, наложения запретов на буржуазную печать и т.д.". Тут можно возразить, что Про-шьян имел в виду власть коалиции большевиков и левых эсеров, которая и применяла террористические методы. Но большевики если и пользовались таким орудием, как террор, то вынужденно, в силу чрезвычайных обстоятельств и после убийства М. Урицкого и покушения на В. И. Ленина, в то время как у левых эсеров террор был "краеугольным камнем" всей их стратегии и тактики.

Если проследить дальнейшую хронику событий 1918 года, то вспомним, что именно член партии левых эсеров Б. Донской убил на Украине командующего германскими войсками на Украине и юге России генерал-фельдмаршала Г. Эйх-горна. Левые эсеры готовили покушение и на гетмана Украины П. Скоропадского, а представитель этой партии Г. Смолянский даже выезжал в Германию, чтобы убить императора Вильгельма!

Да, в октябрьские дни 1917 года оказался возможным союз большевиков с левыми эсерами — те пользовались авторитетом среди громадного крестьянского большинства населения России, к тому же на словах выступали за строительство социализма, поддерживали власть Советов. Но могли ли большевики питать надежды на длительное сотрудничество с партией, основную ставку в своей тактике делавшей на террор? Конечно, нет. И даже если бы не случилось мятежа левых эсеров 6 июля 1918 года, пути левых эсеров с большевиками все равно бы разошлись. Поскольку если разрушать старое с такими союзниками еще как-то было можно, то строить новую жизнь никак нельзя.

Андрей АНДРЕЕВ